Александр Бариев. «Таких, как Саша, больше нет…» — 05.05.2013

Тот августовский день 2010 года вспоминается как сон: над Москвой повисло тяжелое марево от дыма лесных пожарищ, город выглядел чужим, и это еще больше придавало происходящему неестественность. Как будто смотришь тягостный фильм, но стоит нажать на кнопку – и переключишься на радостное и солнечное.

Разум отказывался воспринимать жестокую реальность, ведь такой человек не должен был умереть! Человек, которого все так любили, и который сделал людям так много добра. В этом виделась величайшая несправедливость.

Александра Бариева на Кузьминском кладбище провожали сотни человек. К усопшему подходили самые близкие, женщины-цыганки опускались на землю перед гробом и безмолвно прощались, в последний раз вглядываясь в родное лицо. Мужчины, молодые, сильные, едва сдерживали слезы. Горе объединило многочисленных коллег Александра, всех, с кем он, президент ФНКА российских цыган, работал: сотрудников министерств, руководителей других национально-культурных автономий. Все его уважали, и всех связывали с ним теплые дружеские отношения.

Проститься с Сашей приехали Николай Алексеевич Сличенко с женой Тамиллой Суджаевной. Мало кто знал, что для него утрата стала тем большим горем, что он незадолго до того стал крестным отцом Александра Бариева…

Отпевали Александра в храме-часовне Ксении Петербургской на Кузьминском кладбище. Похоронили рядом с мамой, бабой Катей, как ее все называли, которая ушла незадолго до своего старшего сына.

…Говорят, время лечит. Еще говорят, что незаменимых нет. Неправда. Время лишь притупляет боль. И замены таким людям нет. С момента смерти Александра идет уже третий год. Главное его дело, ФНКА российских цыган, живет. Иной кандидатуры на пост президента автономии, кроме как Надежда Деметер, с ее знаниями, мудростью и опытом, быть не могло. Осталась команда единомышленников. Проекты цыганской автономии поддержаны на самом высоком уровне – и Александра, если он видит нас с небес, должно это радовать. Хочется верить, что он помогает нам, окутывая нас своей добротой. Но все же как его не хватает! С его преданностью своему народу, умением находить общий язык с самыми разными людьми, объединять их общей идеей. Да просто улыбки его не хватает, внимания, которое он уделял каждому из тех, кто его окружал. Он и внешне сразу привлекал и располагал к себе – высокий, статный красавец. Через несколько месяцев ему должно было исполниться 50 лет…

Но как бы ни была горька утрата для всех нас, она несопоставима с потерей для его близких. Для двух сестер и двух братьев, их семей. Для жены Дины и троих детей. Младшему, Платону, в момент, когда ушел его отец, был всего год с небольшим…

Дина признается: лишь спустя месяцев восемь после смерти Александра стала замечать, что мир состоит еще из каких-то красок, кроме серой и черной. Но и сейчас жива боль от потери. Ведь это была ее самая большая любовь — первая и единственная в жизни…

Они встретились в 1983 году, когда девушка еще училась в десятом классе. Познакомились на новогодней дискотеке в ДК имени 40-летия Октября. Именно с этим Домом культуры у Александра потом будут связаны многие годы трудовой деятельности; именно здесь будет располагаться Федеральная национально-культурная автономия российских цыган. А тогда, в 80-х, ДК на Рязанском проспекте пользовался большой популярностью у окрестной молодежи: этот очаг культуры был ведомственным, принадлежал оборонному заводу «Молния», и вечера здесь всегда проходили на высоком уровне.

При первой встрече Дина не обратила на Сашу никакого внимания: ей, школьнице, 23-летний парень показался совсем взрослым. Александр же, как он потом признавался, только увидел девушку – и тут же пропал: «Ты мне начала сниться, а я до этого никогда не видел снов».

Александр стал настойчиво ухаживать за Диной, всякий раз появляясь там, куда приходила она. Девушка ответила не сразу, хотя ей высокий красавец уже нравился. И разница в возрасте была не главное – оказалось куда более существенное препятствие: Саша был женат, у него росла дочь Вика. Ранние браки часто оказываются непрочными, и Александр с его первой женой, увы, не стали исключением.

До того момента, когда они с Диной смогли соединиться, прошло еще несколько лет. Девушка долго не решалась сказать родителям, что встречается с женатым парнем. Но после лекций в институте бежала на свидания, уже не представляя свою жизнь без Саши…

Хотелось бы сказать, что дальше было как в сказке: они жили долго и счастливо, пока смерть Александра не разлучила их. Но в жизни все гладко не бывает никогда. Да, была огромная любовь – когда люди врастают друг в друга, когда понимают без слов. У них родился сын Роман, и это была непередаваемая радость. Когда Рёма, как называл его папа, подрос, Бариевы решили завести второго ребенка – Александр всегда мечтал о большой семье. Родился снова мальчик, назвали его в честь отца. Но сразу после рождения младшего Саши врачи сообщили, что у малыша тяжелый порок сердца, и шансов выжить у него мало. Надежда теплилась до последнего, но 16 декабря, в день 39-летия Александра, сын умер. По странному, почти мистическому совпадению, ему было 39 дней…

На третьего ребенка они решатся лишь спустя многие годы. Платон родился в марте 2009 года. Крепкий, здоровый малыш. И опять в дом пришло счастье. Александр весь светился радостью, воспринимая свое позднее отцовство как бесценный подарок судьбы.

Первый тревожный звонок – предвестник тяжелой болезни – прозвучал спустя два месяца. Александр был за рулем, когда ему вдруг стало плохо. По симптомам можно было предположить, что случился инсульт. Однако обследование показало другое – злокачественная опухоль. Коварство этой болезни – в том, что она, как правило, дает о себе знать только в стадии, когда лечение уже может не дать результата.

В борьбу за жизнь включилась вся их большая семья: сестры, братья, многочисленные родственники. Лечение в одной из лучших столичных клиник. Несколько сложных операций, после которых появлялась надежда на выздоровление. Александр проявлял себя настоящим бойцом, мужественно сражался с болезнью, ни секунды не сомневаясь, что победит ее. Как только становилось немного лучше – приезжал на работу, в автономию, переживая, как там идут дела. И у всех вокруг появлялась надежда: выкарабкается обязательно, с такой-то волей к жизни.

Но болезнь делала свое разрушительное дело, становилось все хуже. Потянулись месяцы в больничной палате. Родственники, надеясь на чудо, хватались буквально за любой шанс. Пригласили даже врача с Тибета – увы, тот так и не успел приехать.

Дина в госпитале имени Бурденко дневала и ночевала. Привозила в коляске маленького Платона – это очень радовало Сашу и придавало ему сил. Когда становилось чуть лучше, он выходил гулять в больничный двор, опираясь на руку старшего сына Романа. И даже тогда Александр не хотел верить в то, что диагноз его – смертельный. Стойко держался до последнего.

- Я благодарю Бога за то, что Саша сумел вынести свою болезнь достойно, — говорит Дина. — В это время особенно отчетливо проявилось все лучшее, что в нем было. У него не было ни одного недостатка, он был идеальным! Я его просто обожала тогда, готова была сделать для него всё…

Последние дни Александр Бариев провел дома. Ушёл тихо, как будто просто спал и не проснулся…

После его ухода семье нужно было учиться жить без него. Собирать все силы и жить. Рома в том году пошел в 11-й класс. Парню пришлось мобилизовать всю свою волю, чтобы не предаваться горю и думать об успешном окончании школы. И ему это удалось. Блестяще сдав выпускные экзамены, Роман поступил в МГИМО – один из самых престижных вузов. Сам, безо всякой протекции.

- Учась в школе, я не мог определиться, куда поступать – хотел и в театральный вуз, и в музыкальное училище, — рассказывает Роман. — Но потом мы узнали о подготовительных курсах в МГИМО, и папа сказал: идем! Он очень гордился, когда я поступил на курсы. И, думаю, очень обрадовался бы, если бы узнал, что я смог сам поступить в институт международных отношений.

В своем выборе Рома поначалу колебался потому, что и музыкой, и танцами, и иностранными языками он занимался одинаково успешно. Последним папиным подарком стал дорогой итальянский аккордеон, врученный сыну на 16-летие: отцу было очень важно, чтобы Роман играл на хорошем инструменте. Серьезные успехи делал в хореографии, и классическая подготовка сочеталась в танце с истинно цыганским темпераментом. Хотя специально цыганским танцам Рому никто не учил – с этим умением, казалось, он уже родился, а потом просто повторял за папой движения.

Но все же выбор был сделан в пользу МГИМО. При поступлении важную роль сыграло знание английского, которым Роман серьезно занимался с первого класса, во время каникул совершенствовал язык в Англии. Учится на факультете прикладной экономики и коммерции, на отделении экологии и энергетики.

С четырехлетним Платоном их связывает нежная любовь. Малыш всегда с нетерпением ждет старшего брата из института и тут же вскарабкивается к нему на руки. Даже в малом возрасте у Платона проявляется вполне определенный характер: он всегда знает, чего хочет, на все имеет собственное мнение и четко его формулирует. Развитой не по летам: на просьбу прочитать стихотворение рассказывает не про елочку или зайчика, а выдает целые строфы из Пушкина, из «Сказки о царе Салтане». Веселый и энергичный, именно он, как сказала мама Дины, научил семью вновь улыбаться.

А. Бариев — слева в верхнем ряду. Международный союз цыган

Глядя на отцовскую фотографию, Платон говорит: «Папа живет на небе». И иногда предлагает: «Давай схожу на небо и приведу его»…

Им очень не хватает отца. И Платону, которому приходится расти без него. И Роме, успевшему узнать счастье папиной любви. «Мы были не как отец и сын – как наставник и ученик, — вспоминает Роман. – Папа относился ко мне строго, но очень меня любил. И сделал для меня бесконечно много».

Рома признается: смерть отца заставила его очень повзрослеть: «Когда общаюсь со сверстниками, мне кажется, что мне намного больше моих 18 лет». Ему так хочется вернуть традиции, которые были при папе. Например, традицию ужинать всей семьей в большой комнате, делясь впечатлениями о прожитом дне. Но накрыть стол в гостиной можно – а папы все равно за ним не будет…

Дина до сих пор не может рассказывать о своем Саше без боли. За всю их совместную жизнь они никогда не разлучались. Она поддерживала его во всех делах, и в том, что он, парень из простой многодетной цыганской семьи, стал тем, кем он стал, — огромная ее заслуга. Александр Бариев, Александр Нейшаевич, президент Федеральной национально-культурной автономии российских цыган, умел общаться на равных с самыми авторитетными людьми, с представителями высших властных структур. Всюду отстаивал интересы своего народа, потому что очень его любил и переживал за него. Его любовь, его Дишуля, во всем поддерживала его и помогала. Когда он писал очередное выступление, ему было очень важно, чтобы Дина сидела рядом и могла что-то посоветовать, подсказать. И она сидела – порой до двух часов ночи. Он непременно рассказывал ей, как у него прошел день, — ему важно было ее мнение. С Александром — с Балуком, как его называли цыгане, — Дина, русская по рождению, стала настоящей цыганкой: «У меня есть ощущение, что во мне цыганская кровь. Я цыган и понимаю, и чувствую».