Крестные родители: школа «жить по Христу» — 20.05.2013
Непростой и зачастую вызывающий активную полемику в православной семье выбор крестных отца и матери для своего новорожденного чада — одно из самых любимых занятий родителей, готовящихся к крещению недавно появившегося на свет младенца. Увы, иногда этот выбор может оказаться не вполне правильным.
Каковы же должны быть, в соответствии с мнением, распространенным среди некоторых «духовно неопытных» родителей, эти крестные? Во-первых, по их убеждению, крестные должны быть максимально близкими в «бытовом» смысле семье людьми (этот вопрос решается порой очень просто: в крестные приглашают бабушек и дедушек, дядь и теть младенца — куда уж ближе?). Во-вторых, родители иногда ищут крестных для своего ребенка исключительно по принципу — крестный моему младенцу нужен «посолидней», или, как нынче выражаются, «покруче»: и в нужный момент, в сложных житейских обстоятельствах, за подрастающего крестника похлопочет, и дорогие подарки сделает, да и лишний раз сослаться на то, что у твоего ребенка в крестных «сам такой-то» — надежный повод для непрестанного восхищения со стороны окружающих.
Но таков ли на самом деле подлинный смысл существования у православного христианина его крестных отца и матери? Сводится ли задача крестных лишь к житейским хлопотам о благополучии своих крестников?
Конечно же, в том, чтобы в «прагматическом», в обыденном смысле помочь своему крестнику на путях его земной жизни, нет ничего плохого. Мы естественным образом всегда стремимся быть полезными тем, кто нам близок: а кто уж нам ближе, чем те, с кем мы соединены неразрывной связью объединяющих нас друг с другом Божественных благодатных даров? Но, вместе с тем, задача крестных, конечно же, далеко не только в этом.
Следует понимать: как родители «по плоти» видят свою важнейшую задачу в том, чтобы правильно вырастить своего ребенка, ввести его — путем непрестанных и многолетних усилий — во взрослую жизнь, так и крестные должны всеми силами способствовать тому, чтобы духовно вверенный им Церковью через таинство Крещения христианин «возрос», «возмужал» в Боге. Цель их — разумеется, вместе с родителями ребенка, в тесном с ними со-работничестве — возрастить человека во Христе.
Именно поэтому всякий крестный должен быть человеком глубоко православным; ведь одна из важнейших целей всякого крестного — помочь своему крестнику полюбить Бога и Его Церковь, ввести его в православную жизнь, научить его стремиться исполнять Христовы заповеди, хранить нравственную чистоту. Крестному недостаточно быть просто крещеным человеком. Ведь, увы, нам следует признать, что многие из тех, кто формально приняли таинство крещения, могут быть лишь весьма условно отнесены к числу православных христиан, будучи на самом деле «крещены», но «не просвещены» Христовой истиной. Многие из тех, кто утверждают, что они православные, почти никогда не посещают храм, не участвуют в церковных таинствах, и, при этом, порой бывают «свято» уверены, что подобный «начетнический формализм» им вовсе и не нужен, и что Бог — «у них в душе». Но они здесь глубоко ошибаются, ибо, по глубокому убеждению христиан, вне Церкви спасения нет. Так могут ли такие «христиане» по одному лишь названию становиться крестными, имеют ли они на это духовное и моральное право? Безусловно — нет.
Конечно же, хорошему крестному совсем не обязательно быть «ученым» христианином, перечитавшим все-все существующие «мудреные» богословские книги и досконально разбирающимся в тонкостях православного богословия. Впрочем, это не отменяет и необходимости знать важнейшие основы нашей веры, без которых жить в Церкви и участвовать в ее молитвенной жизни попросту невозможно. Но, вместе с тем, для того, чтобы иметь право участвовать в духовном воспитании новокрещеного христианина человеку, претендующему стать крестным отцом или крестной матерью, необходимо подлинно «жить по Христу». Реальный личный опыт жизни в Церкви, любовь к ее традициям и обычаям, непрестанный поиск верного пути ко спасению — все это надежный залог того, что крестный может оказаться для своего крестника подлинным «детоводителем» ко Христу.
Следует отметить и то, что при выборе крестного, в соответствии с церковной традицией, не принято приглашать близких родственников. Ведь между новокрещеным человеком и его крестным в таинстве крещения возникает совсем иная связь, чем родство «по плоти». Здесь — отцовство духовного наставления и воспитания; здесь — материнство любви, реализуемое в молитве и в заступничестве пред Богом. Здесь уже в центре всего не плоть, а дух.
Тем, кто стремится стать крестным отцом или крестной матерью новокрещеного христианина, не следует забывать и о том, какую огромную духовную ответственность мы принимаем на себя, соглашаясь на это. Отныне на нас лежит обязанность воспитать настоящего православного христианина. И потому-то дальше, после крестин, в очах Божиих ты никак уже не сможешь здесь «отделаться» от взятой на себя духовной ответственности одними лишь звонками с поздравлениями на именины и дни рождения твоего крестного сына или крестной дочери, и даже — дорогими подарками «любимому» крестнику. Ведь когда мы — в конце нашего земного пути — придем на суд Божий, нас спросят не только о том, как лично мы исполнили в своей жизни священные заповеди о любви к Богу и к ближнему, но и о том, как мы воспитали наших крестников: привели ли мы их в храм, помогли ли им найти в их земном существовании Христа, наставили ли их в исполнении Божественного нравственного закона, научили ли их любить и ценить церковные таинства? Тем самым, вместе с «почетным» званием «крестного», на наши плечи ложится громадная и тяжелая ответственность за того, кого нам доверили не только родные родители крещаемого, но и сама Церковь, и, в первую очередь, Сам Господь…
Куда же мы должны привести наших крестников? Чему мы обязаны их научить?
Мы — крестные — можем дарить им прекрасные книги, свидетельствовать им о Боге-Троице, рассказывать им о Христе и Его искупительной жертве за мир, открывать им красоту христианских заповедей, решительно предупреждать их о губительности для человека всякого греха. И, прежде всего, мы должны научить их стремиться в храм, помочь им полюбить красоту православного богослужения, понять спасительную необходимость участия в церковных таинствах.
Мы можем им помочь — вместе с их физическим возрастанием — задуматься о том, как бороться со злом, с плохими мыслями и безнравственными поступками, и подготовить их к первой в их жизни исповеди (известно, что маленькие дети до определенного возраста вообще не исповедуются; по церковным правилам первая исповедь бывает в шесть или в семь лет).
Что же такое таинство исповеди (или, как его еще называют, — таинство покаяния)?
При совершении таинства покаяния христианином осуществляется исповедание греха перед священником; при этом происходит очищение души христианина от этого греха силой действующей в таинстве покаяния Божественной благодати.
В нашем православном чинопоследовании таинства покаяния есть такое выражение: «пришел еси во врачебницу, да не неисцелен отыдеши». Именно уврачевание человека, восстановление здравия его души в духовной «врачебнице», то есть в Церкви, — цель таинства покаяния.
Что происходит с грехом в момент исповеди? Он уничтожается, перестает быть частью нашего душевного внутреннего содержания и относится к тому прошлому, которое перечеркнуто, уничтожено.
Покаяние дает нам восстановление нашего доброго первоначального состояния, некогда обретенного нами благодаря крещальной купели. Покаяние часто называют «вторым крещением», обновлением крещения. Недаром преподобный Ефрем Сирин пишет, что «покаяние есть лестница, возводящая нас туда, откуда мы ниспали».
Тем самым именно благодаря плодам покаяния вновь возрождается та взаимная святая любовь, что родилась прежде — в таинствах крещения и миропомазания — между Богом и христианской душой и была затем перечеркнута тем или иным человеческим грехом. По слову сербского епископа Афанасия (Евтича), «покаяние есть сожаление о потерянной любви. Бог и человек в покаянии вступают в активность этой любви».
Кроме того, покаяние как исповедь, как таинство исповеди, есть также важнейший момент не только для нас, но и для нашего духовника, для священника: в осуществляемом им деле христианского пастырского руководства верующим.
В Евангелии от Матфея свидетельствуется о том, что апостолы смогут вязать и решать грехи, — здесь это право им было обетовано Христом: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите (то есть от чего освободите, очистите) на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18, 18). В этом евангельском фрагменте говорится о власти «вязать и решать» грехи, данной священнику.
Вместе с тем, следует помнить и о том, что исповедующий свои грехи в таинстве покаяния христианин при видимом изъявлении прощения со стороны священника невидимо разрешается от грехов Самим Господом Иисусом Христом. Священник же со-действует Богу, сослужит здесь Христу. При этом священнику, безусловно, также дана очень большая власть — власть «вязать и решать»: наложить епитрахиль на голову человека или не наложить, прочесть над ним разрешительную молитву или с этим повременить. Итак: благодать принадлежит Богу, и, как всякое церковное таинство, таинство покаяния в конечном счете совершает Сам Господь, хотя и при сослужении Ему священника.
Кроме того, крестный должен научить своего крестника пониманию всей важности, спасительности нашего участия в важнейшем из церковных таинств — в таинстве евхаристии. Таинство это было установлено Господом Иисусом Христом во время так называемой евангельской «тайной вечери» — за день до Его распятия на кресте. Именно тогда Господь благословил и преломил хлеб, раздав его затем Своим ученикам-апостолам со словами: «приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26). Затем Он благословил чашу с вином и дал от нее испить всем апостолам, при этом сказав: «Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26, 27-28). С тех самых пор в православных храмах почти что во все дни церковного года совершается это таинство — евхаристия, в соответствии с заветом Христа, еще тогда, на тайной вечери повелевшего Своей Церкви: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22, 19). Именно во время этого богослужения, также именуемого литургией, хлеб и вино, как твердо верят христиане, прелагаются, то есть невидимо превращаются в истинные Тело и Кровь Спасителя. Их-то мы и причащаемся за этой церковной службой.
Вся наша церковная жизнь, весь строй православного богослужения, все богословское наследие древних святых ведут нас к евхаристии, призывают нас приступить к евхаристической чаше, возвышают нас к богопричастности литургийного приобщения Христу. Так, по словам известного церковного писателя ХХ столетия Сергея Фуделя, само «христианство — это Тайная Вечерь».
Хлеб и вино в евхаристии прелагаются за литургией в Тело и Кровь Господа Иисуса Христа действием святого духа, личным схождением Третьего Лица Пресвятой Троицы на Святые Дары. Святитель Кирилл Иерусалимский пишет об этом совершающемся евхаристическом чуде так: «Мы молим Бога о ниспослании Духа Святого на предлежащие Дары, дабы Он претворил хлеб в Тело Христово, а вино — в Кровь Христову. Ибо Дух Святой освящает и преображает все, чего коснется».
Итак, за литургией, участвуя в евхаристии, мы принимаем в себя именно истинные Плоть и Кровь Христа. Для древних святых отцов всегда был очень важен этот предельный реализм вкушения подлинных, тех самых Плоти и Крови Богочеловека, которые оказались в Его Воплощении — пришествии в мир и Рождестве — неразрывной составляющей жизни Его Божественной Личности. Именно этими Телом и Кровью Христос — по Своему человечеству — ходил по земле, страшился, страдал, умер на кресте, воскрес и вознесся ко Отцу.
Мы знаем, что всякая пища, которую мы принимаем в наш организм, сама становится этим организмом — физически его достраивая, восполняя в нем все недостающее. Однако по мысли древних святых отцов, Тело и Кровь Христовы — это совсем особая, уникальная «пища». И потому-то во время нашего причащения не евхаристия становится нами, а мы становимся ею. Не Тело Христово после причастия становится нашим телом, а наши тела прелагаются в Тело Христово. Древние святые отцы в своих писаниях свидетельствуют об этом неоднократно. Так, святитель Григорий Нисский учит: «Как малое количество закваски смешивается, по слову апостола, со всем тестом, так и возведенное Богом к бессмертию Тело Его, войдя в наше тело, изменяет его и всецело претворяет в Свою Собственную сущность».
Тем самым мы начинаем здесь жить жизнью Самого Христа и приходим с Ним в такое совершенное и величайшее единство, выше которого себе нельзя и представить.
Итак, в евхаристии освящается и преображается человеческая природа — человек начинает существовать согласно Божественному замыслу о нем: как таинственным образом соединенный с Самим Богом, как святой и преисполненный Господней благодати. И в то же самое время именно действием евхаристического приобщения в нас пожигается греховное начало, стремление совершать зло, идти против Бога…
Вот этому-то всему и призваны научить крестные своих крестников; причем не на словах, а на деле, и, прежде всего — личным примером: приводя их в храм, подавая им образец настоящей церковности, сами приходя на исповедь вместе со своими духовными сыновьями и дочерями, приступая рядом со своими крестниками к евхаристии и причащаясь с ними за литургией из одной чаши.
И именно тогда они и смогут оказаться крестными не по одному только названию, не по внешней «чести» в глазах других, но в согласии с подлинным и глубоким духовным смыслом этого важного церковного установления. При этом они реально и действенно помогут вступающему посредством крещения в Церковь христианину достичь спасения и вечного блаженства в Боге.
