Валерий Маслов. Возвращая старинные звуки… — 14.10.2008
На сегодняшний день Валерий Маслов — один из лучших реставраторов семиструнных гитар, работающих на территории России. Семиструнная гитара неразрывно связана с его жизнью.
Наверное, поэтому, когда мы договаривалась о месте встречи, он, не задумываясь, назвал театр «Ромэн», в котором у него много друзей, и где он волею судеб частый гость. Итак, после спектакля мы уютно расположились в фойе театра. И началась наша неторопливая беседа, в которой Валерий не только рассказал о себе, но и приоткрыл тайну, имя которой — семиструнная гитара, и этой тайной я с большим удовольствием делюсь с вами.
- Родился я в Москве, на Шаболовке, Когда мне было 4 года, мы переехали на Кубань. Там я окончил общеобразовательную школу. Гитару я помню с 5 лет. Мой дядя играл на семиструнке, увлекался шансоном, мама тоже очень неплохо играла. Неудивительно поэтому, что гитара стала моим увлечением с самого раннего детства. Надо сказать, что в то время интерес к семиструнной гитаре был массовым. Я специально нигде не учился, моим учителем была улица. Самостоятельно выучил аккорды — все эти «лесенки», «звездочки», короче, научился играть. Очень любил песни Высоцкого, потом пошло увлечение «Биттлз», и я стал осваивать шестиструнную гитару. Но преимущество всегда оставалось у семиструнки.
- Значит, вы с самого раннего детства знали, что будете реставратором?
- Что вы! О профессии этой даже не помышлял. В школе постоянно прогуливал уроки труда, где нас учили пользоваться рубанком и молотком. Может, действительно интуитивно чувствовал, что в жизни мне этого еще хватит, что мне предстоит много работать этими инструментами. В 1974 году я женился, переехал в Подмосковье и устроился на работу в мастерские по ремонту и реставрации музыкальных инструментов, что на Пятницкой улице. Там я познакомился с Александром Дмитриевичем Комаровым, который сыграл огромную роль в моей жизни. Он стал для меня другом, братом, учителем, короче, всем. Мы дружим с ним и по сей день. Это человек, которого я бесконечно уважаю. Так вот, в этих мастерских я проработал 5 лет. Занимался в основном ширпотребом. Мелкий ремонт самых что ни на есть стандартных гитар, которых отремонтировал, как мне кажется, вагоны. В месяц приносили штук по пятьдесят. Короче, работа рутинная, но это дало мне опыт.
Все эти годы работал под руководством Александра Дмитриевича, благодаря которому я и пришел к настоящим старинным инструментам Циммермана, Мюллера, Архузена, Краснощёкова. Я помню, когда приехал первый раз к Александру Дмитриевичу, увидел у него гитару. Правда, она была фабричная, но была вся отделана перламутром, эта была такая красота, что я тут же загорелся и решил сделать такую же. Уволился из мастерских и решил сам делать гитары, именно семиструнные, хотя в то время интерес к семиструнной гитаре заметно угас, на первое место вышла шестиструнка. Я всегда интересовался семиструнками.
Судьба свела меня с артистом театра «Ромэн» Анатолием Титовым, которому я отреставрировал бесчисленное количество гитар. Надо сказать, что артисты, которые имеют хорошие инструменты, все равно стремятся найти еще лучше, поэтому они, отреставрировав, отыграв на инструменте, покупают новый, и, конечно же, обращаются к мастеру, хотят довести инструмент до совершенства, перестроить, что называется, под себя. Ну, а дальше пошло-поехало. Заказчиков хватало. На практике ведь как? Сделал кому-то гитару, понравилось, передают твои координаты другому. Тут ты либо состоишься как мастер, либо, увы, нет. В театре я познакомился с Моисеем Оглу, Николаем Шишковым, Борисом Ташкентским, Семеном Чунгаком, всем им я делал инструменты.
В основном занимался реставрацией. Новые инструменты тоже делал, но по образцу и подобию старинных. Я не скажу, что делал копии, но в этом же стиле. Копии делать неинтересно, но сохранить стиль, так сказать, шарм, добиться соответствующего звука – это здорово. Очень люблю гитары Батова и Краснощёкова.
В гитарах Краснощёков и Батов — это как Страдивари и Амати в скрипках.
У Батова гитара более вытянутая, утонченная. Форму гитар Батова можно сравнить с фигурой молодой девушки. Этакий изысканный салонный стиль. И звук, соответственно, рассчитан на небольшую аудиторию. У Краснощёкова — это уже более поздние гитары — фигура этакой дородной рязанской бабы. Четкая форма, узенькая талия, звук мощнее, рассчитан на большой зал, например, рестораны «Яр» или «Стрельня».
- А новых гитар вы много сделали?
- Я их сделал около ста штук. На самом деле, если заниматься только изготовлением новых инструментов и не заниматься реставрацией, то это и не так много. Вот у нас есть такой мастер гитарных дел, Владимир Чудаев, так он сделал уже около 500 штук. Кстати, он мне очень помогал, делился опытом, советовал. Так что у меня было два учителя. В реставрации – Александр Комаров, в изготовлении новых инструментов – Владимир Чудаев.
А теперь уже я делюсь своим опытом. На сегодняшний день у меня два ученика — Анатолий Нестеров и Геннадий Васильев, очень способные ребята, по-настоящему любящие гитарное дело.
Надо сказать, что мне повезло, судьба сводила меня с очень интересными людьми. Николай Эрденко, Дуфуня Вишневский, Джамиль Саидович Джелакаев, артисты театра «Ромэн»…
Очень знаменателен был для меня 2004 год: я познакомился с Иваном Бариевым и с его уникальной коллекцией семиструнных гитар. Коллекция начиналась с семидесяти гитар, реставрация половины из них – моя работа. Хочу сказать, что для меня эта большая честь, большая ответственность и увлекательнейшее занятие. Коллекция постоянно пополняется новыми гитарами, поэтому я работаю с гитарами из этой коллекции и по сей день.
- А новые инструменты вы делаете на заказ или просто приходит, положим, идея сделать новый инструмент, и вы приступаете к его созданию, а потом ищете покупателя?
- Чаще под заказ. Наши, российские, музыканты в основном отдают предпочтение старинным инструментам. А вот за границей часто покупают и современные. Вот, например, не так давно я отправил гитару в Америку.
- А почему наши музыканты предпочитают старинные гитары, разве нельзя сделать инструмент, который бы звучал как Краснощёков?
- Я таких не встречал…
- Как вы думаете, почему? Нет таких мастеров?
- Я думаю, все дело во времени. Дерево меняется со временем, углубляется звучание. Это как вино — чем больше выдержка, тем лучше.
- То есть лет через сто ваши гитары будут звучать лучше, чем гитары Краснощёкова?
- Кто знает?..
- А с каким деревом вы любите работать?
- Хороший вопрос. Я люблю клен. Многие мастера любят палисандр, который дает звуку мощность. Но клен – это дерево особенное, в нем есть теплота и бархатистость, даже вот если просто положить руки на кленовую доску, ощущение другое. Недаром и Краснощёков, и Батов любили клен.
- Скажите, а вы любите украшать свои гитары?
- Просто обожаю. И черное дерево использую, и перламутр. Вот у Краснощёкова отделка перламутром, это же ювелирная работа. У него перламутровая нить не толще волоса. Многие говорят — зачем такая утонченность, даже со сцены не видно. А зачем, чтобы со сцены было видно? Главное, когда в руки гитару берешь, ощущение меняется, и звучание другое. Более глубокое. Вообще, в гитаре нет отделки просто для красоты. Все влияет на звук.
- Скажите, ведь, я так понимаю, вы работаете дома. Как ваши домашние к этому относятся?
- Вообще-то я счастливый человек. Занимаюсь любимым делом. У меня прекрасная семья. Две замечательные дочери, а 11 месяцев назад я стал дедом. И мой внук уже с большим интересом слушает, когда я играю на гитаре. И, конечно же, я безгранично благодарен своей жене Ирине, с которой мы вместе уже 34 года, и все это время она моя поддержка и опора. А постольку поскольку я работаю преимущественно дома, то отдохновение души я полностью нахожу в работе, никаких отвлекающих факторов. Моя работа, моя семья, мой дом — все воссоединено. Короче, полная гармония. А это, как мне кажется, и есть настоящее счастье.
